Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств

Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств

 

 

 

 

Можно выделить следующие причины болезней, болезненных симптомов, психосоматики, расстройств:

 

 

 

 

 

 

  • Тело человека при движении отталкиваясь от программ (заложенных родителями) и от представлений и при несформированной (или утраченной) способности символизировать (образовывать смыслы, связывать многогранность причин и следствий) по причине разрыва с психикой или из-за слабой работы психического аппарата может останавливаться болезнями (словно соединяясь вновь с психикой). Психическое и соматическое — это два параллельных и одновременно связанных измерения человека.
  • Как реакция на стресс. Как защита от развязывания влечения к жизни и влечения к смерти. Когда болезнь соединяет два влечения и является лучшим решением, с учётом слабой развитости способности к символизации, ментализации и психизации.
  • Болезнь и её симптом как возвращение вытесненного аффекта сложной конфигурации (в том числе возвращение неосознаваемых агрессии и сексуальных желаний в раннем детстве).
  • Как соматическое решение внешних конфликтов.
  • Как соматическое решение внутренних конфликтов (конфликта желаний, конфликта развития (отделения и (или) соединения (в нужный момент)).
  • Болезнь, расстройство и фиксация характера (в том числе сформированность самого фарактера) как ранняя детская реакция на страх коллапса. Для психики не существует времени. И прошлое человека живёт в человеке и часто через тригерные механизмы и через феномен навязчивого повторения и не закрытого гештальта проникает в настоящее. Проникает для интеграции, но человек обычно не ведает о такой динамике происходящего с ним и «идёт по рукам» у врачей (тех из них, кто не знаком с идеями психоанализа и глубинной психологии и не направляет к психотерапевту или психхоаналитику параллельно с медикментозным лечением).
  • Особый, специфический срез причинности, когда болезнь имеется или возникает у людей, занимающихс духовными практиками и (или) у верующих людей. Здесь болезнь, порой, может иметь иной смысл и значение. И от того не излечивается, что является тем инструментом (в отношениях с Богом и божественной сферой) через который Бог или духовня сфера демонстрирует человеку его немощь, то есть невозможность своими силами (без Бога) прийти к леемой цели и (или) к здоровью. Даже у «святых» (святой — термин более относящийся к христианской традиции, но по-сути принадлежащий любой религиозной традиции) и у «просветлённых»  (термин, относящийся к духовной культуре Индии, Китая, Японии, Тибета) людей были, как известно, болезни. Что было ниспослано свыше для того, чтобы святой человек не превознёсся (для смирения), а в случаее просветлённых как демонсттрация способности радоваться жизни не смотря на болезнь. Данное, описываемое понимание блезней, хоть и полезно для осмысления и может быть правильно понято лишь верующем человеком, но может быть учтено и правильно воспринято и не-верующим человеком.   

 

 

Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств

 

Выводы исследований в области соматики, психосоматики и личностных расстройств школы французского психоанализа

 

В целом можно сказать, что любая болезнь или расстройство — это либо возвращение в форме болезни чего-то вытесненного ранее как аффект, проблема, конфликт, либо — это результат слабой развитости (из-за отношений с родителями) психического аппарата человека, его способности ментализировать (которую можно и нужно развивать самостоятельно или с помощью психотерапевта, психоаналитика). Тогда когда способность к ментализации плохо у человека развита то сначала включается поведенческий путь справления со стрессом или конфликтом. А если и он не работает, то подключается соматический путь, где происходит связывание силы деструкции и силы жизни (силы любви и силы смерти) на органе через его болезнь. Болезнь это попытка справиться со стрессом или конфликтом.

 

Это ещё можно называть «соматическим решением проблем».

 

Стрессом является — «нарциссическая рана» (удар по чувству собственной важности, по образу себя для глаз других и своих собственных), потеря, смена места жительства, работы, новая деятельность, похороны или свадьба, то есть любое, что перевозбуждает психический аппарат человека. 

 

Конфликт может быть как внешний, так и внутренний — конфликт желаний, конфликт между запретом и удовольствием, конфликт между ближаёшей зоной развития и нежеланием преодолевать уготованную к обязательному (для разивития личности) прохождению трудность.

 

Следует отличать ментализацию от гиперментализции. Человек может закончить МГУ и быть доктором наук, но психический аппарт может у него работать слабо.  «Ментализа́ция — это эмоциональная восприимчивость и когнитивная способность представлять психическое состояние самого себя и других людей» (Википедия). В хорошую ментализацию и в хорошую работу психики входят: способность ассоциировать и символизировать, хорошая работа сновидений и работа горевания, сознательное и бессознательное формирование репрезентаций, производство аффектов, способность грезить (revery), фантазировать, производить сны и делать связи. 

 

Болезни являются соматическим решение, но это решение психическое. Ничего не происходит без участия психики.

 

 

 

Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств

 

 

Выводы исследований в области соматики, психосоматики и личностных расстройств других школ психоанализа и психотерапии

 

Есть особый глубиный вид конфликтов, связанный с темой привязанности и сепарированности от родителей. Этой темой причинности возникновения психосоматизации занимались аргентинский психоаналитик Хорхе Ульник, немецкий психоаналитик Матиас Хирш. Книги изданы на русском языке. 

 

Существуют интересные разработки немецкого психолога-психотерапевта Франца Рупперта, совместившего расстановки Хеллингера с собственными наработками на основе интегриованного подхода в психотерапии. Книги изданы на русском языке. 

 

Представляют собой большую перспективу для понимания возникновения болезней и личностных расстройств, а также акцентуаций характера и возникновения самих храктеров работы и исследования на тему травмы развития, на тему возникновения ранних психических защит от угроры дезинтеграции и коллапса личности. Этой сферой занимаются пост-юнгианцы и некоторые психоналитики (например, Маркус Уэст).

 

Ещё одной причиной соматического решения проблем является отставание тела (из-за малой способности к «символизации») от того куда ум или представления о жизни завели человека в процессе жизни. Словно тело тормозит человека болезнями от движения «не туда» куда будет не на благо двигаться самому человеку. Это определяет сама жизнь, а не человек. А контакт с телом позволяет лучше чувствовать ток жизни, направление жизни. Это темой причинности болезней занимались многие психотерапевты разных школ (от аутентичных психотерапевтов, таких как Лиз Бурбо, до современных научно-обоснованных исследований современных психоаналитиков).

 

Совсем иная, духовная причина болезней, уже была кратко рассмотрена выше. Адресовать читателя к какой-либо духовной или религиозной литературе по данному вопросу — не имеет особого смысла, так как когда дело касается духовности, то здесь особо важны живые носители знаний, чтобы не было искажений через книги в понимнии. Тем более что в каждое новое время, возникают и новые (то есть более подходящие для современного человека) способы обьяснения темы духовности. Если человек готов к восприятию темы духовности, то он гарантированно встретиться на своём пути с наставлением или с учителем.

 

 

Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств

 

 

Выводы исследований в области соматики, психосоматики и личностных расстройств аргентинких психоаналитиков

 

В 40-х годах прошлого века психоанализ активно развивался в Аргентине. Этому способствовал огромный поток эмигрантов во время и после II-й мировой войны, среди них были блестящие аналитики, получившие своё образование в Европе. Таким образом, идеи психоанализа стали развиваться в Буэнос-Айресе и распространились на другие страны Латинской Америки. На сегодняшний день психоаналитическое сообщество «Мекки психоанализа» насчитывает более 5000 специалистов.
 
 
Аргентинский психоанализ начал развиваться преимущественно с исследования темы психосоматики. Созданы большие и глубокие работы (пока, не переведённые на русский язык): Angel Garma, Arnaldo Rascovsky, Fidias Cesio, Luis Chiozza. Следующая линия развития теории и клиники психоанализа проявилась в изучении переноса и контрпереноса. Созданы великолепные, глубокие работы о самоанализе контрпереноса. Первопроходцы в этой области: Heinrich Racker и Fidias Cesio.
 
 
ПСИХОСОМАТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЛИЧНОСТИ, ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЙ ПАЦИЕНТ
 
 
С точки зрения аргентинских психоаналитиков психосоматический пациент представляет в настоящее время такие же сложности теоретического и клинического порядка, как истерия, фобия и обсессивный невроз в конце 19 века.
 
 
Одной из причин возникновения психосоматических заболеваний является чрезмерная, так называемая сверхадаптация личности к внешним условиям окружающей среды и культурным ценностям, которые принимаются человеком бесспорно. Теория сверхадаптации отталкивается от понятия «пассивной адаптации к реальности» аргентинского психоаналитика Пичона Ривьере. Соответственно, сверхадаптированные пациенты прошли путь пассивного, лишенного критического подхода приспособления к среде.
 
 
Последствием такого рода адаптации является отсрочка, откладывание развития телесной и эмоциональной самости, которая так никогда и не достигает настоящей зрелости. Этот процесс «обеспечивается» дефицитарным функционированием символического аппарата, который игнорирует сигналы, подаваемые телом и эмоциями.
 
 
В отличие от медиков, которые стараются избавить пациента от его симптомов, в психоаналитическом процессе телесный симптом рассматривается как предполагаемое сообщение, можно даже сказать, полезное для здоровья, которое имеет целью привлечь внимание, как если бы речь шла о сигнале тревоги, а также как попытке со стороны тела «вписаться» в психический аппарат для воссоединения единства души и тела.
 
 
В общих чертах можно сказать, что у психосоматических личностей внешнее преобладает над внутренним. Хотя эта патология и получает в настоящее время огромную поддержку со стороны современной культуры успеха, истоки заболевания кроются в особой истории раннего развития отношений с «первичными объектами» (то есть с родителями и опекунами в раннем детстве), в нарушении нормального эволюционного симбиоза, родительских амбициях и так популярных в некоторых странах практиках раннего стимулирования и развития детей, которые в большинстве случаев нарушают здоровое эмоциональное развитие последних, вынужденных совершать «скачок во взрослость». При этом образуются пустоты в символизации, которые репрезентируют цену, заплаченную за поспешное развитие.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
В терапии психосоматических пациентов очень важно иметь в виду следующее: в процессе работы очень велик риск ложного прогресса, который выражается в «побеге в здоровье», основанном на ложном инсайте и все той же сверхадаптации. Пациент приписывает терапевту свою идеологию и считает, что тот ждет от него быстрого нарциссического удовлетворения.
 
 
Сверхадаптация и побег в здоровье являются основой стиля жизни пациента, добивающегося производительности во всех сферах своей деятельности в ущерб своим эмоциональным возможностям, что неизбежно закончится новым соматическим кризисом.
 
 
В аналитическом процессе возможность терапевтического прогресса противостоит постоянному риску «побега в преждевременное исцеление» и зависит от понимания аналитиком, какие именно достижения пациента базируются на сверхадаптированной к среде самости.
 
 
Побег в здоровье в рамках психоаналитического процесса является повторением предшествующих побегов в истории пациента, которые сослужили ему «добрую» службу избегания контакта с внутренним миром и не позволили вписать в психический аппарат телесные стимулы.
 
 
Сверхадаптированные пациенты – это пациенты, которые манифестируют избыточную (сверх) адаптацию к внешней реальности. Такой способ взаимодействия с реальностью является эффективным, но осуществляется он за счет отщепления эмоциональных и телесных потребностей и способностей. Это люди со “сверхадаптированной к внешней среде самостью”, которая функционирует в ущерб «подчиненной и отвергнутой телесной самости», которой не удалось добиться адекватной интеграции телесной зрелости.
 
 
В процессе развития излишние привилегии получили подгонка к внешней реальности, производительность и исполнение требований внешней реальности. И все это на фоне отсутствия контакта с «сообщениями», исходящими от внутренней эмоциональности и телесности. Таких людей можно определить как страдающих от избыточного здравомыслия, избыточной вменяемости.
 
 
В таких психических структурах Принцип Реальности находится с Принципом Удовольствия не только в «разводе», но и в открытом противостоянии.
 
 
Телесной самости не удается приобрести символической репрезентации в психическом аппарате, в результате чего в витальном проекте человека цели не сопрягаются с эмоциональными возможностями.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
На поверхности можно обнаружить «успокаивающее телесное благополучие» и гордость за способность к работе, производительность и высокий уровень приспособляемости к обстоятельствам.
 
 
Когда на фоне этой картины появляется соматический симптом, он является попыткой восстановления психо-соматической интегрированности, починкой «сломанной запчасти».
Симптом – это иск с жалобой на систему жизни, основанную на идеологии успешной адаптации к внешней реальности и привилегированности вторичных процессов, которые призваны скрыть здравый смысл: ценой желания жить на всю катушку и получать от жизни по максимуму часто является риск преждевременной смерти.
 
 
Рассматриваемый психоаналитический подход очень важен, так как помогает более эффективно определить стратегию терапии психосоматических пациентов, будь они взрослыми, детьми или подростками. Сверхадаптация «разрушается» в процессе терапии, и в этот момент появляется возможность работы с трудностями в символизации, которые были скрыты под сверх адаптацией, а также изменить взаимоотношения пациента со своим телом, которое воспринимается как помеха, как риск для успешной сверхадаптации. Задачей терапии является возвращение телу статуса источника ценной витальной информации.
 
 
Из-за чего сверхадаптация выступает как предшественник психосоматического заболевания?
Характеристики родителей, семейной структуры и воспитания психосоматических пациентов выводят на поверхность особые типы матерей и особые типы связи.
 
 
Это тип нарциссической связи, исключающий агрессию и ненависть как эмоции, присущие первичным отношениям.
 
 
Это происходит из-за неспособности матери выдержать разрядку агрессии младенца, когда он проявляет себя как дифференицированный другой, отделенный от материнского тела.
 
 
Это происходит из-за поиска матерью чисто практических решений при возникновении эмоциональных конфликтов у ребенка.
 
 
Это происходит когда «сила воли» в воспитании рассматривается как идеализированная черта характера, позволяющая нейтрализовать неприятные эмоции.
 
 
Характеристики игры у сверхадаптированного ребенка — это игра-ритуал и импульсивная игра.
 
 
Точки фиксации у психосоматический пациентов и их влияние на отношения с объектом:
— поражение в установлении нормального эволюционного симбиоза с матерью (конец третьего месяца жизни)
— момент персонификации-индивидуации (период между 12 и 18 месяцами жизни)
Материнское тело, переживается ребенком как непроницаемое, как ригидная мышечная структура, лишенная «дверей», которые бы позволили доступ к ее внутреннем миру. С этой точки зрения внутренний мир матери занят нарциссическим объектом, который не способен принимать, и который изгоняет реального ребенка.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
Мать выступает как поверхность-рикошет, блокирующая манифестации тревоги и требующая, чтобы ребенок оставался в своих собственных телесных границах, одновременно с этим насильственно проникающая внутрь ребенка для удовлетворения своих эмоциональных потребностей.
 
 
Роль отца не спасает по ряду причин, которые понятны через призму феномена прохождения эдипа.
 
 
Нарушение процесса символизации у психосоматических пациентов ведёт к  созданию символов-фасадов, в отличие от истинных символов.
 
 
Репрезентация тела у психосоматических пациентов такова, что являет собой неспособность психосоматических пациентов использовать тело как метафорический ориентир эмоциональных состояний.
 
 
Потеря ребенком связи с внутренней реальностью и побег во внешнюю реальность является  необходимым условием возникновения психосоматического заболевания в настоящем или будущем.
 
 
 
 
МЕХАНИЗМ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПСИХОСОМАТИЧЕСКОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ У НЕВРОТИЧЕСКИХ ПАЦИЕНТОВ И У СМЕШАННЫХ СТРУКТУР ЛИЧНОСТИ. ОТ ПРИЧИН НЕВРОЗОВ И ПСИХОЗОВ ДО ПРИЧИН СОМАТОЗОВ.
 
 
 
Любой аффект может быть распознан именно потому, что обладает особой “фигурой”. Любая эмоция – это вегетативный процесс, который берет свое начало в нервном возбуждении и реализуется типичным для каждой эмоции способом. Этот способ предопределен филогенетически бессознательным мнемическим следом, унаследованным моторным и сенсорным “регистрами”, которые соответствуют тому, что Фрейд определил как “иннервационный ключ».
 
 
Мы заболеваем неврозом именно потому, что нам было необходимо защититься от аффекта по отношению к какому-либо человеку или какой-либо ситуации, которую было бы очень досадно пережить в сознании, и мы предпочитаем сместить или перенести этот аффект на репрезентацию другого человека или другой ситуации. Ганс, которого анализировал Фрейд, предпочел переживать страх и ненавидеть лошадей, а не любимого отца.
 
 
При психозе для избежания развития “досадного” аффекта, становится необходимым нарушить тестирование реальности. Мать, укачивающая бревно как если бы оно было ее ребенком, обезумев после смерти дочери, изменяет восприятие реальности для того, чтобы иметь возможность разрядить аффект “нежность” вместо переживания невыносимой грусти.
В обоих случаях (при неврозе и при психозе), получают или нет развитие аффекты, они тем не менее продолжают сохранять конгруэнтность своих иннервационных ключей. Как мы уже сказали, иннервационный ключ – это бессознательная идея, которая определяет особое качество каждой моторно-вегетативной разрядки, характеризующей каждый отдельно взятый аффект.
 
 
Когда аффект сохраняет интегрированным свой иннервационный ключ, становится возможным распознать его как ту или иную эмоцию.
 
 
Но мы можем заболеть и по-другому. Смещение инвестиции может иметь место и “внутри” самого иннервационного ключа аффекта, в результате чего некоторые элементы этого ключа принимают на себя более интенсивную загрузку в ущерб другим элементам.
 
 
Кода процесс разрядки осуществляется в рамках такого «деформированного» ключа (с целью поддерживать в бессознательном состоянии значение эмоции), сознание уже не способно распознать аффект, а распознает феномен телесного нарушения, которое интерпретирует как «соматическое». Интерпретирует его как соматическое именно потому, что психическое качество, значение этого феномена, пребывает в бессознательном. Психоаналитически более корректным будет назвать этот способ заболевания не психосоматическим, а “патосоматическим”, так как он отличается от того, что происходит при неврозе и психозе.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
Можно сказать, что соматическое заболевание призвано скрыть тот или иной аффект. И речь идет не о любом аффекте: каждое заболевание возникает как процесс, репрезентирующий или эквивалентный определенному бессознательному аффекту, специфическому именно для данного заболевания, и уходящему корнями в историю, которая привела человека к кризису, создав таким образом особую “главу” его биографии.
 
 
Хотя аффекты и являются универсальными, а их доступ к сознанию возможен без участия слова, отсутствие терминов, называющих во всем разнообразии оттенков различные эмоции определяет тот факт, что мы не можем говорить о них с полной ясностью в процессе коммуникации и мышления. Психоаналитические исследования соматических нарушений позволили обнаружить аффекты, которые обычно не распознаются или не называются как таковые: как, например, бесчестье, упадок, обвал, неуместность, негодность, надлом, ранимость, подозрительность.
Обнаружение бессознательного значения различных соматических заболеваний показывает, что каждое из них “скрывает” собственную историю, специфическую и универсальную, которая отличается от других так же, как различаются между собой телесные нарушения, описанные медициной.
 
 
 
ПОЧЕМУ ДЕТИ БОЛЕЮТ? ПОДХОД АРГЕНТИНСКОЙ ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ.
 
 
Когда ребенок заболевает, мы обычно срочно пытаемся его вылечить, пытаясь избавить таким образом от страданий. Встревоженные родители задаются вопросом: “Почему он заболел?”. Ребенок, даже очень маленький и еще не умеющий говорить, всегда спрашивает себя то же самое, что и родители, в той или иной форме и в зависимости от возраста.
 
 
Ребенок всегда устанавливает ту или иную взаимосвязь между симптомами заболевания, своими чувствами и сложностями, которые возникают у него в определенный момент жизни, которую он разделяет со значимым окружением.
 
 
Всем очень хорошо известно, что соматическое заболевание может привести к различным психологическим последствиям (тревоге, ночным кошмарам, депрессии и т.д.). Напротив, глубинные мотивы, связанные с аффектами, которые приводят к возникновению соматического заболевания, известны не так широко. Часто случается, что эти мотивы мимолетно предстают перед сознанием родных ребенка, с которыми он живет, но они немедленно замещаются “более обоснованными» аргументами (замерзли ноги на улице, заразился в садике и т.д).
 
 
С каждым днем все больше и больше родителей верят в то, что с помощью психотерапии можно помочь ребенку избавиться от многих нарушений поведения, взаимодействия со сверстниками, сложностей в обучении и т.д.
 
 
Например, если ребенок часто врет, этим он может выражать, посредством фантазийной конструкции, бессознательное желание превратить в удовольствие что-то, что он переживает как грустное или досадное в своей жизни, что-то, что он не может принять или выдержать. Если ребенок ворует, то это может быть выражением неудовлетворенной потребности в любви, о которой он сам не подозревает. Потребность, чтобы кто-то им интересовался, горячо любил и «присвоил» себе так, как это делает он, присваивая себе чужие вещи.
 
 
Нарушение поведения – это «решение», которое находит ребенок для того, чтобы выразить какие-либо трудности. С этой точки зрения мы можем рассматривать его поведение как одну из форм «языка», попытку коммуникации, которую он может реализовать только лишь таким найденным им способом.
 
 
Помимо нарушений поведения, мы повсеместно встречаемся и с разнообразными соматическими заболеваниями. При этом заболевание, возникающее в теле, также является особым «языком» и способом коммуникации.
 
 
Представители французской школы считают, что сложности в сознательном выражении аффективных конфликтов вызваны дефицитом способности к «ментализации» потребностей и бессознательного телесного возбуждения.
 
 
Подход аргентинской школы отличен: этот «дефицит» является кажущимся и представляет собой лишь «установку» сознания по отношению к определенным фантазиям, которые оно не может выдержать. Фантазиям, которые, хотя и являются бессознательными, но, тем не менее, обладают аффективным (или «ментальным») значением, смыслом.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
У КАЖДОГО ТЕЛЕСНОГО НАРУШЕНИЯ ЕСТЬ БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ.
 
 
То есть, с точки зрения бессознательного значения, не то же самое заболеть гриппом или страдать от приступов астмы. Также не то же самое страдать от псориаза, гепатита или любого другого заболевания. Каждому из них присущ свой особый бессознательный смысл.
 
 
Образ простуженного ребенка удивительным образом похож на образ плачущего ребенка. Исследования в области психосоматики показали, что очень часто с “помощью” простуды ребенок выражает грусть, которую не может выдержать, и которая продолжает пребывать в бессознательном состоянии.
 
 
При астме “задействуются” совсем другие чувства. В этом случае грусть вытесняется намного глубже, а плач, выражаясь метафорически, “загоняется в легкие” и проявляется в виде бронхиальной слизи. Помимо этого ребенок-астматик живет, захваченный бессознательной фантазией, которая обладает для него силой реальности: он убежден (речь идет о бессознательных процессах), что кто-то из его самого близкого окружения, без кого он, похоже, не может жить, угрожает ему покиданием. Переживает чувство зависимости от этого человека настолько интенсивно, насколько все мы зависим от кислорода, которым дышим, и одновременно с этим переживает (также бессознательно), что связь с этим человеком опасна в связи с характеристиками враждебности, которыми она обладает. С помощью бронхоспазма ребенок «цепляется» за воздух, которым дышит, и не позволяет ему «уйти». Но этот спертый воздух, который уже «отслужил», не позволяет поступлению свежего и необходимого воздуха, представляя собой удушающее присутствие и образуя порочный круг.
 
 
Очень важно постоянно углублять наше понимание различных физических заболеваний в детстве как выражение различных бессознательных фантазий. Эти фантазии развиваются в рамках отношений ребенка с важными объектами из его окружения, а болезнь работает как электрический предохранитель, являясь видимой частью бессознательных конфликтов, в которых задействована вся семья.
 
 
Ребенок, задолго до своего рождения, уже является сыном или дочерью, внуком или внучкой, племянником или племянницей, братом или сестрой. Он занимает место не только в бессознательных фантазиях матери и отца, но и в сложнейшем сплетении бессознательных эмоций всей семьи. Наблюдение и изучение поведения новорожденных показывают наличие у них богатейшей эмоциональной жизни. Каждый ребенок, даже самый маленький, не только находится под влиянием бессознательных фантазий людей, которые его окружают, но также сам влияет на них с помощью особого вида “диалога”, “слова” которого конструируются на базе телесных функций.
 
 
 
Психоанализ и психотерапия болезней, психосоматики и расстройств
 
 
 
В оформлении использованы живые картины известного итальянского художника Agostino Arrivabene (Агостино Арривабене). Продолжение экспозиции — в статье о Смысле жизни, в статье об Анорексии и булимии, в статье «О разнице между психотерапией и психоанализом и об их успешном сочетании» 
 
 
® Проект ЛИЛА & Зеркало для души